интервью
www.technowave.ruРома Литвинов (Mujuice), сидит на небольшом диванчике, в достаточно странной позе, как будто-бы хочет рвануться и убежать, но сам себя сдерживает. Поэтому сплетает руки и ноги в какие-то нелепые косицы. Кроме этого он весел. Пьёт одну за другой чашкой зелёный чай и рассматривает журналы о ночной жизни.
Technowave: Рома, как ты смотришь на использование аналогового оборудования? Какие у тебя с ним отношения?
Рома Литвинов: Последний контакт с аналоговым оборудованием у меня был, когда я играл в рок группе. Потом доля контакта сокращалась. Тогда я как раз стремился от него избавиться, оно меня сковывало... Возможно, я буду его использовать в дальнейшем, но не знаю. Прекрасно, что это настоящие вещи, которые имеют свою температуру свои цвета. Но, для того чтобы их использовать, надо постепенно ими обрастать
T: А вот твоё отношение к разной аналоговой электронной хохломе? Синтезаторам, драм машинам?
Р: Сейчас, у меня двоякое отношение. Цифровые технологии дают большие возможности. С одной стороны, размеры карт (памяти), которые вставляются в семплер, вызывают у меня гомерический смех, по сравнению с теми мощностями, которые у меня задействованы в проектах. С другой, в семплерах есть плотность, есть некие индивидуальные черты. С одной стороны мне с этим интересно, с другой их я могу внедрять только постепенно.
Моя привязанность к микро-сэмплингу – простая компенсация. Так я обманываю самого себя, стараюсь уйти от цифрового звука.
T: Как я понимаю, использовать аналоговое оборудование ты не планируешь?
P: В ближайшее завтра – нет. Но если я начну этим обрастать, то да.
T: Не считаешь ли ты работу с софтом непрофессиональной?
P: Профессионализм, особенно в контексте современного искусства, особенное состояние. Оно напрямую не привязано ни к усилиям, ни к технике. Профессионализм – твоё внутренние оборудование, оно всё равно не продаётся. С другой стороны я могу понять…
Во многом это дело привычек и предпочтений. Мне сложно в одну секунду перебраться и что-то делать по другим схемам.
Я стараюсь обманывать. Я игнорирую звук глобалистких цифровых синтезаторов (native instruments и прочих).
T: Отслеживаешь ли ты тенденции техно?
P: Нет! Хотя не знаю, стоит ли так категорично, я вообще не слишком много времени уделяю отслеживанию. Не так как в 16 лет, когда я действительно следил. Тратил время, деньги. Готов был ехать, покупать груду музыки, а главное пропускать её через себя. А сейчас я с одной стороны избирательный, с другой, я рандомичен. Если честно, электронной музыки в моём плей-листе намного меньше.
T: А что у тебя болтается в плей-листе?
P: Последнее что мне понравилось Regina Spektor. Потом, Tokotronik. Я приметил их в юном возрасте, после этого не вспоминал. А тут вспомнил и оказалось, что они интересные.
T: Для меня больной вопрос. Русская музыка?
P: Сейчас? Или вообще? Дмитрий Шостакович? (улыбается)
T: Вообще.
P: Я чувствую себя не в праве рассуждать вообще. А сейчас, я считаю у нас уникальная ситуация. Но я не знаю, сумеют ли её правильно оценить и использовать.
Смысл в том, чтобы не проходить весь путь, а перешагнуть.
Рома рассматривает журнал nightlife. Показывает пальцем на фото Лидии Ланч и комментирует: «Я бы не стал с ней спать ни за какие деньги»
С одной стороны мы как бы находимся в прошлом, c большим отставанием. Наша ситуация похожа на Америку конца 80-х. Масса перепродюссированной музыки и всякого говна.
С другой стороны, мы очень восприимчивы. Поэтому мы находимся и в прошлом и в настоящем. Если эту ситуацию правильно повернуть, может, каким-то углом мы зацепим будущее.
T: На самом деле такое акцептирование не довело до добра. Именно из-за эффекта принятия, такого хаотического отбора, у нас масса некачественной поп-музыки.
P: Нет, это поверхностное копирование. Подделка. Поделка. Побочная сторона. Это твой личный вопрос: готов ли ты переваривать информацию, анализировать, или подделывать.
То, что ты называешь некачественным продуктом, делают те люди, которые не вникают в ситуацию. Везде так. В Европе, к примеру.
На мой взгляд, мы находимся в конце 80-х, но видим, к чему пришла Европа в commercial и underground саунде. Поэтому можем что-то развернуть и изменить. На это я надеюсь.
T: Ладно, проехали. Назови пару русских исполнителей, которые тебе близки?
...В это время тыкает пальцем в фото Джеймса Забиела: «я видел этого чувака на видео, он так технично работает. Но музыка...»
P: Егор Летов, «Вежливый Отказ».
T: А электроника, техно?
P: Я не знаю никого.
T: Ну, похвали кого-нибудь!
P: Мне у Антона (Кубикова) «Тёплый дым» понравился! Совершенно честно.
T: А ещё?
P: Из того, что я слышал в последнее время… один из треков B-voice и Killaherz.
T: Это тот, который они после твоего выступления в клубе Mix поставили?
P: Да.
...Параллельно мы обсуждаем Хантера Томпсона, Джека Николсона, и Ричи Хоутина.
- Мне кажется Томпсон был хорошим человеком.
Рома: - Да, скорее всего!..
T: Вот. Следующий вопрос. Не я его придумал.
Проблема нигилизма в музыке.
P: Нигилизм в кавычках или без? (Рома улыбается, я отвечаю ему в тон)
T: Не знаю, тут моим почерком коряво записано, не разобрать!
P: Ну не знаю, никакой особой проблемы я в этом не вижу. В музыке это… Мне отвечать серьёзно?
T: Давай серьёзно.
P: Мне кажется, что когда нигилизм проявляется в музыке это хорошо, потому что, хоть что-то проявляется.
Нигилизм - достаточно сильный booster. Иногда из этого вырастает что-то интересное. Правда, бывает не в том правильном направлении.
T: Новая волна? Не нью-вейв естественно.
M: Мне кажется, она должна быть. Я исхожу не из того, что её вижу, а из того, что вижу полный штиль.
T: Какие ты видишь тенденции развития? Только не спрашивай где. Отвечай так, как понял.
P: Хотелось бы видеть интересные повороты в нашей стране. Хотелось бы свободы и эклектики. Не знаю, правильно ли так говорить, но хотелось бы специфического московского звука. Свободы и лёгкости.
Я долго думал, почему такой большой процент того, что мне нравиться имеет нью-йоркские корни. А потом понял, что это очень столичная музыка. Очень много того, что в провинциальных городах называют столичным шиком, берётся из провинции. В столице можно шиковать шокировать и экспериментировать, именно по тому, что ты в столице. Мне бы этого очень хотелось от Москвы. Ты можешь нырять, то туда, то сюда. Всё должно быть в зоне видимости, должны быть различные аллюзии.
T: Как ты думаешь, почему в Москву не возят олдскульную музыку?
P: Как это не возят? Раньше возили, потому, что на новую не хватало денег. Теперь деньги есть, возят новую. Хотя, не знаю. Вопрос не ко мне.
T: Давай Троицкому позвоним, у него спросим.
P: Давай.
T: Интересный вопрос, на мой взгляд, футуризм в техно?
P: Если честно, мне сложно представить, что футуризм в искусстве можно любить. Но с точки зрения подхода и инновации, это очень много даёт. Мне интересно, если бы я жил тогда, попал бы я в эту волну? Мне кажется, Autechre себя бы в это время очень комфортно чувствовали. С итальянскими фашистами. Писали бы марши.
T: Расскажи о твоём отношении к Чикагской и Детройтской музыке.
P: Я честно скажу, что не был свидетелем и не переживал. Я знаю весь этот процесс номинально. Это не было мной.
Конечно, они ближе к сути, чем поверхностная коммерческая музыка. В деталях я некомпетентен.
T: Что я хочу спросить ещё? Опять про техно. Давай ты вкратце мне опишешь тенденции развития техно.
P: Я думаю, это вопрос не по адресу. Я здесь себя неловко чувствую. Также как в вопросе про Чикаго и Детройт.
Я ставлю в винампе тему из кинофильма «Усатый нянь».
P: О, шикарно. Я очень люблю эту мелодию. Из всего наследия советской музыки очень много фальшивой и по мелодике и по структуре. А эта прекрасна.
Я ставлю другой вариант того же трека. Рома начинает изображать синтезатор.
T: Добавь что-нибудь резюмирующее.
P: Мне бы хотелось, что бы на техно и на музыку вообще смотрели шире. Раньше было важно себя ограничивать, изолировать, держать в рамках. А сейчас не стоит стесняться и себе ограничивать…